Детские игры - Страница 46


К оглавлению

46

— Бывает, сэр.

— Ну ладно, не стой там, как свечка. Пока ты тут стоишь, эти черти убегают.

Морби как ветром сдуло. Мистер Хэрборд подошел к окну и посмотрел в бинокль. Далеко-далеко по долине к станции приближался поезд.

— Слышишь? — проговорил задыхающийся Кроучер. — Поезд! Не успеем!

— Все в порядке, — отозвался Тилли. — Это не с той стороны. Это из Лондона.

— Тилли, ты просто молодчина!

— Ты тоже, Кроуч.

— Может, пока съедим по сэндвичу?

— Нет, — покачал головой Тилли, — раз уж начали, останавливаться нельзя — во всем, что делаешь.

— Что бы теперь с нами ни случилось, я рад, что мы это затеяли.

— Я тоже.

— Готов поспорить, теперь многие парни побегут.

— Смотри-ка, Кроуч! Это не машина мистера Эдамса — вон там, перед станцией?

Они молча стояли рядом, устремив взоры вперед.

— А может, он как раз сошел с этого поезда? — неуверенно предположил Тилли. — Наверное, из Лондона вернулся.

— А почему не на машине?

— Я не знаю, Кроуч. Бог его знает, почему он не на машине ездил. Этих воспитателей вообще толком никогда не поймешь.

— Ждать больше нельзя.

— Я знаю, Кроуч.

За спинами у них, растянувшись в цепь, во главе с воспитателем мистером Хэрбордом, бежали воспитанники интерната «Сэйнсбэри», намеревавшиеся зажать беглецов в «клещи». У Бэмбрафа был свисток.

— Мы можем по дороге уехать, — наконец проговорил Кроучер.

— На попутке? Эге, да так нас вообще может черт знает куда занести!

— Куда бы ни занесло — все лучше, чем здесь оставаться.

Они побежали по дороге. Почти сразу же позади послы-шалея шум приближающейся машины. Оба паренька отчаянно замахали водителю — тот тоже приветливо махнул им в ответ, а вдобавок еще и улыбнулся на прощание, проносясь мимо. И все — больше ни одной машины в течение трех или четырех минут. Пустота и тишина.

— Вон еще одна! Давай встанем посередине дороги, — предложил Кроучер.

Но это была машина мистера Эдамса. Они кинулись назад, перепрыгивая через канаву, срезая угол в направлении полей. Несясь по траве, оба слышали, как за спиной урчит мотор машины. Слева от них послышался звук свистка.

— Все, не могу больше! — взмолился задыхающийся Тилли.

— А я буду бежать, пока замертво не свалюсь! — отозвался Кроучер.

Вершина холма была испещрена фигурками бегущих детей.

— У меня в боку закололо! — выдохнул Тилли, сбавляя шаг.

— Нападай! — крикнул Бэмбраф.

Мистер Хэрборд увидел, как быстро сомкнулись концы преследовавшей беглецов цепи.

— Ну дела! — только и пробормотал он. Пальцы его конвульсивно подрагивали.

Роберт Л. Макграс
Оплаченный счет

Чули Росс был странным пареньком, это точно. Для — девятилетнего мальца он вел себя даже еще более чудно, чем щенок охотничьей собаки. И не то, чтобы он был тупой — просто не такой, как все. Как говорится, малость «того». Очень уж книжки любил читать. В Санрайзе на него почти не обращали внимания, и потому, когда в то утро почти все его жители занимались подготовкой к торжественной церемонии, на которой на шею самого почетного гостя — Тэннера Хиггинса — собирались накинуть «галстук-удавку», никому и в голову не пришло прогнать мальчика, болтавшегося поблизости от них с черным котенком на руках. На него вообще даже не посмотрели — никто.

— Пора кончать с ним! — гаркнул кто-то.

— Пусть скажет последнее слово, — прозвучал еще один голос. — Нельзя вздернуть человека без последнего слова — его дух потом семьдесят лет подряд будет за тобой гоняться и гавкать по семь раз на день!

Там собралась вся честная компания Санрайза: Рим Катлер, с белой гривой волос на голове, — за неимением судьи, проповедника, шерифа и некоторых других официальных должностных лиц он время от времени становился то одним, то другим, то третьим, в зависимости от того, в ком конкретно возникала потребность; Сет Андерс, синий от наколок, — когда-то он плавал в Индию, где ему все тело разукрасили причудливыми индийскими изречениями; виновник торжества, богобоязненный Тэннер Хиггинс — некогда школьный учитель, спокойный, из тех «тихих омутов, где черти водятся», обвиненный в убийстве своего лучшего друга; и еще чертова дюжина других граждан, каждый из которых горел желанием поскорее покончить с этим делом — желательно до восхода солнца, как того требовала традиция города.

— Так, хорошо! — проревел Рим Катлер. — Ясное дело, что каждый человек перед казнью имеет право на последнее слово. Ну, говори, Тэннер, только не тяни, — у нас мало времени, и оно дорого.

— К чему все это? — проговорил Тэннер Хиггинс, сидя на лошади со связанными за спиной руками. — Мы ведь уже все выяснили.

— И тебе больше нечего сказать? — спросил Рим Катлер.

— Я не убивал его! — прокричал Тэннер Хиггинс. — И вообще не имею к этому никакого отношения!

Рим Катлер смачно сплюнул в пыль.

— А кто же это сделал?

— Я уже сказал вам: не знаю, — ответил Тэннер и обреченно покачал головой.

— Топор твой, так ведь? — спросил Катлер.

— Да, топор мой, но я его не убивал!

— И ухаживал он за твоей девушкой, правильно?

— Да, она была моей девушкой! Но я бы не стал из-за женщины убивать человека!

— Ну, может, тогда из-за денег? — предположил Катлер. — Поговаривали, что денежки у Джека Бронсона водились. Как знать, может, из-за них.

— Послушайте, в последний раз говорю вам — не убивал я его! Он был хорошим человеком — моим лучшим другом! Не мог я убить его! И вообще никого не смог бы убить!

46