Детские игры - Страница 108

108

Дэнни и Пэтти Перкинс стояли неподалеку, но все же не сливались с толпой зевак, которые обычно собираются в подобных случаях.

— Бедняга Аристос, — отчетливым, но лишенным каких-либо эмоций голосом проговорила Пэтти.

Стоявший рядом со скорой помощью полицейский поднял голову. — Вы знаете имя этого парня?

— Ну, конечно, — ответила Пэтти. — Он был нашим самым старым и самым лучшим другом.

Полицейский с открытым блокнотом в руках подошел к ним. — Как его звали?

— Аристос Депопулос, — медленно проговорила Пэтти Перкинс. Затем еще более медленно она повторила имя по буквам, скользя взглядом за карандашом полицейского и вежливо подправляя его.

— Никаких документов? — поинтересовался Дэнни Перкинс.

— Никаких, — буркнул полицейский.

— Значит, его надо опознать, — спокойно добавил Дэнни.

Он обошел полицейского и приблизился к скорой помощи.

— И что же это ты вознамерился делать? — спросил врач, но тут вмешался полицейский. — Все в порядке. Это друзья покойного.

Дэнни Перкинс забрался в машину, отдернул укрывавшую тело Аристоса Депопулоса простыню и посмотрел на своего знакомого.

— Он? — спросил полицейский.

— Это он, — ответил Дэнни. Повернувшись к Пэтти, он пробормотал: — Странно.

— Что странно? — переспросил полицейский.

— Нет, это вас не касается.

Дэнни и Пэтти вернулись на свое место и продолжали наблюдать. Очень скоро подъехала "черная Мэри" и увезла шестерых строительных рабочих — четырех итальянцев, одного негра и одного блондина — белого, американского типа, которого Пэтти приняла за скандинава, хотя Дэнни утверждал, что он немец.

Потом близнецы пошли домой, оба погруженные в свои мысли. Пэтти сосредоточилась на шестерых рабочих, которых отвезли в полицию, и думала об их вине, но одновременно она была уверена, что эту шестерку можно определенно вычеркнуть из списков подозреваемых, даже не приступая к их допросу. При этом она опиралась исключительно на логику.

Дэнни между тем обратил внимание на тот странный факт, что крошечные красные пятнышки на комбинезоне Аристоса оказались вообще не кровью. Когда Дэнни наклонился над телом, он своим дыханием чуть сдул в сторону эти "капельки" — на самом деле, как он понял, это была пыль от красного кирпича.

— Дэниель, ешь, — сказала миссис Перкинс. Это была маленькая, похожая на воробышка женщина, лицо которой во время каждой паузы приобретало специфическое выражение.

— Они постараются выяснить прошлое каждого из этой шестерки, — сказал Дэнни, обращаясь к Пэтти.

Она кивнула. — Я уже через это прошла. Шестеро строительных рабочих. Все они определенно принадлежат к национальным меньшинствам. Скандинав, правда, в меньшей степени.

— Немец, — поправил Дэнни.

— Патриция, ешь, — сказал мистер Перкинс. Это был дородный мужчина с красной шеей и складками кожи под подбородком — результат четырнадцатилетнего сидения на одном и том же стуле за конторским столом бухгалтера.

— Из четырех итальянцев и одного негра обязательно найдется парочка, состоящая на учете в полиции, — сказала Пэтти. — Такова статистика преступности среди нацменьшинств. Было бы странно ожидать, что все они абсолютно чистенькие.

Дэнни кивнул.

— Итак, — продолжала Пэтти, — эту парочку, что состоят на учете, они попридержат. Таким образом, у них будут подозреваемые и, соответственно, объект для работы.

— Но, — заметил Дэнни, — рано или поздно их придется отпустить. Значит, дело останется нераскрытым. "Незавершенка" — так, кажется, они это называют.

— Ешьте, — слабым голосом проговорила миссис Перкинс.

— Разумеется, никакого мотива, — продолжала Пэтти. — С самого начала никакого мотива. Но ты же знаешь полицейских. До мотивации они вообще никогда не докапываются. Обнаружится, что ни у кого из рабочих вообще не было мотива убивать его. В общем, опять то же самое.

Дэнни приподнял бровь.

— Если только Аристос и один из рабочих не обменялись друг с другом парой фраз насчет цен на бананы или поспорили о чем-нибудь, и на тебе — драка. — Он задумался над собственными словами. — Нет, непохоже что-то. И потом, затей они спор или тем более драку, ведь хоть один из рабочих обязательно заметил бы это. Он бы начал болтать об увиденном. Вот так бы было.

— Таким образом, раз в этом деле с самого начала не наступил перелом, — предложила Пэтти, — мы можем сделать вывод, что никто не проболтался и, следовательно, никто не видел, как произошло убийство. Возможно, они сидели у обочины, закусывали, пили молоко, пиво или еще что-нибудь. Головы у всех были наклонены, чтобы не так слепило солнце, и первое, что они увидели, это был разносчик, падающий на землю, и отскакивающий в сторону кирпич. Вот до этого места у меня все получается складно, а после я натыкаюсь на стену.

— Да, все подходит к этому месту, — согласился Дэнни. — Мертвец, кирпич — и больше ничего.

— И никто не убегал? — спросила Пэтти. — За угол… Тележка ведь стояла недалеко от угла, так?

— Да, ярдах в пяти.

— А не мог кто-нибудь подойти, схватить кирпич из кучи, что лежит рядом со строящимся домом, шмякнуть им Аристоса по голове в тот самый момент, когда, как ему казалось, на него никто не смотрит, после чего преступник преспокойненько убежал?

— Слишком рискованно для предумышленного убийства, — заметил Дэнни. — Середина дня. Причем, разумеется, жаркого дня, так что многие выехали за город, на улицах пусто, если не считать строителей. И все же никогда нельзя сказать заранее, кого встретишь, если бросишься бежать за угол. Женщину с коляской, почтальона или полицейского. Лицом к лицу. И тогда все — ему конец.

108